вывоз строительного мусора 8(901)5127326: контейнеры, бункеры для ТБО и КГМ
 

Главная ->  Экология 

 

Как Костюшко оказался в Сехновичах

 

Для меня это история началась летом 1993 года со случайной командировки в Российский государственный военно-исторический архив в Подольске. Кропотливая работа отбирала много времени, но приносило огромную пользу: ежедневно открывались десятки судеб советских воинов, погибших в военную пору. Как-то вечером представилась возможность поговорить с краеведом Николаем Мицковичам из Жабинки. На то время я уже слышал: он как-то причастен к появлению в деревне Малые Сехновичи памятника Тадеушу Костюшко. Подробностей не знал, и, в общем, представлялись они достаточно неопределенными. Коллега не очень охотно, однако рассказал историю памятника. Картина (по его рассказу) вырисовывалась следующая. ...-Шел 1988 год. Однажды в Жабинковский район должна была наведаться польская писательница Барбара Вахович, которая собирала материалы для книги о Костюшко.

 

Никакие отметки на Жабинковской земле не свидетельствовали, что Малые Сехновичи хоть каким-то образом связаны с жизнью генерала. Чтобы развлечь польскую гостю, родилась идея спешно увековечить "героя двух континентов". Кто-то вспомнил, что в соседнем Кобрине в запасниках музея хранится бюст Костюшко. Обратились в Кобринский военно-исторический музей имени А.В. Суворова, куда и направился Мицкович. В музее гостя из Жабинки ждало разочарование. Самый опытный работник - бывший директор Алексей Мартынов полгода уже как находился на пенсии, а новый руководитель Нина Плиско ничего об этом деле не знала. Николай Мицкович позвонил Алексею Мартынову и напросился на встречу. Старик с обидой заметил, что целых 10 лет предлагал Жабинковскому начальству "приютить" у себя Костюшко, но оно только отмахивалась.

 

Поэтому памятник передали в Брестский краеведческий музей. Побеспокоили брестчан. В краеведческом кобринский дар помнили, но сомневались, дожил он до наших дней, запертым в казематах Брестской крепости. (Бетонный Костюшко, как видим, тоже не избежал тюрьмы!). На следующий день из Жабинки двинулась машина - "освобождать" Костюшко. Памятник находился, но ... без носа. Местный художник Михаил Корнеев его приклеил на место, быстро был со-дены кирпичный постамент. И утром Сехновичи приветствовали гостью, которая ненароком способствовала возвращению бетонного Костюшко на родину предков. Были цветы, пионеры, короткие речи ... Через час писательница уехала, а Костюшко остался ...

 

Сяхновцы с удивлением смотрели на эту метаморфозу, что в скорости повлияло на жизнь их деревни. В 1990 году вышла русскоязычное издание "Свод памятников истории и культуры Беларуси. Брестская область "с первой упоминанием Сехновичскому памятник.

 

Лаконичная публикация полностью умяшчалася в семи строках. Оттуда можно было узнать, что бюст Т. Костюшко, созданный в 1930-е годы архитектором А. Видацкай, состоял из бетона, имел высоту в 1,2 метра, размещался на белом кирпичном постаменте высотой в 1,22 метра. Был поставлен в 1988 году. Поскольку автором небольшого статьи являлся Николай Мицкович, это сообщение можно было считать за дополнение его версии. "ПАМЯТНИК" рождает споры Пройти мимо этих обстоятельств я просто не имел права. Но хотелось выслушать еще одну сторону, что поучаствовал в судьбе бетонного Костюшко. Поэтому сразу после Подольска направился в Кобрин - до создателя суворовского музея Алексея Мартынова. Однако старый почему-то отказался удовлетворить мой интерес. Вскоре я познакомился и подружился с историком Геннадием прибыли, работавший в популярном журнале "Белорусский прошлое". Первый номер за 1994 год содержал материалы к 200-й годовщине восстания Костюшко.

 

В него вошли целых три мои статьи. Чтобы это не очень бросалась в глаза, решили одну публикацию давать под настоящим именем автора, вторую указать псевдонимом, а под третьей оставить только инициалы. Именно этот третий, названный просто "Памятник", рассказывающую о судьбе Сехновичскому бюста. Поскольку никакой другой информации, кроме версии Мицковича, у меня на то время не было, она и стала главным стержнем рассказа. Цель была только одна: довести до сведения соотечественников, что на Беларуси - в бывшем имении Костюшко-Сехновичскому - существует единственный памятник генералу.

 

Публикация имела неожиданный резонанс, поскольку заставила заговорить Мартынова. Не успела еще подсохнуть как следует типографская краска в "БМ", а уже увидел свет майский номер "Кобринского вестника" с гневным адповедам бывшего директора. Тот ринулся в контратаку с суворовском страстью. Неизвестному А.Б. досталось и в хвост, и в гриву. Набатом зазвучали слова: "Недавно в № 1 журнала" Белорусский прошлое "опубликована статья" Памятник ", в котором беспардонно искажена история бюста работы Скульпторы А. Видацкой, ставшего по игре случая Памятник Костюшка в Кобрине.

 

Чтобы хоть в какой-то степени рассеять распространяемые на эту тему фантастические домыслы, я решил вкратце ознакомить читателей с достоверной история "кобринского бюста" польского национального героя ". Алексей Мартынов саркастически высмеял версии Николая Мицковича, положенной в основу публикации, и наконец пожелал рассказать, "как все было на самом деле". Обычно в таких случаях рассказчик произносит: "А было это так ..." Летом 1812 года в Кобринском битве впервые "великая армия" Наполеона потерпела поражение от русских. Ровно через сотню лет по этому поводу в городе возник памятник: на высоком каменном постаменте размещался «символ победоносной величия российского оружия" - большой бронзовый орел. Автором этой мемориальной оценки был кобринский общественный инженер Д. Марков.

 

Он же руководил строительными работами и осуществлял авторский надзор. Камень обрабатывал брестский мастер Ярасински, орел и доска стали делом рук варшавского скульптора Зигмунда Отто. В Первую мировую войну кайзеровские войска произведение Отто повредили: царского орла "согнали" с седалища, а бронзу использовали на свои нужды. Еще через пятилетку новые, теперь уже польские власти приказали вместо нарядной фасадной мемориальной плиты на памятнике установить бетонную табличку с надписью: "Кобрин отобраны в москалей 13 сентября 1920 года". Однажды ночью из трактира возвращался местный шляхтич Астрамецки. Он был на хорошем подпитии, поэтому залез на постамент памятника и закрепил наверху "кабинетный" бюстик Тадеуша Костюшко. Такое произвола вызвало нешуточный конфуз в магдэбургии. Хотя сорванец за нарушение общественного порядка и отвели в участок, однако сам бюстик сбросить никто не решился.

 

Так и простояла несколько месяцев та нелепость, вызывая веселые шуточки у горожан. Наконец отыскалась соломоново решение. В зале заседаний кобринского соймика нашли файла Костюшко, вылепленной Видацкай. Без лишней помпезности его переместили на пьедестал.

 

Причем под памятником сохранились старый подпись. Так получилось, будто это Костюшко освобождал Кобрин от "москалей" осенью 1920! Осенью 1939-го советские власти бюст не тронули, но вывеску, разумеется, замуровали. В таком виде памятник простоял еще дюжину лет. Только накануне 140-й годовщины войны с Наполеоном было решено восстановить первоначальный вид памятника. Костюшко переехал в запасники суворовского музея. В 1987-м здание разобрали, и бюст отправился в областной краеведческий музей, а оттуда - в Сехновичи ...

 

АВТОРА! АВТОРА! Я был в восторге: пусть бетонный Костюшко и не был вершиной скульптурного искусства (даже не его холмом). Но какая история за всем этим стояло! Да вот сведений о создавшей бетонного Костюшко, даже смутных, явно не хватало. Начался поиск Видацких.

 

Из семейства, в которое вошла через брак создатель первого памятнику Костюшко в Беларуси, происходили несколько интересных людей. Ян Филиппович Видацки, кобринский уездный судья, выпускник философского факультета в Вильнюсе, человек передовых для своего времени взглядов, повелитель Рогозно и Крупчицы на Жабинкавшчыне, прославился тем, что принимал у себя российского самодержца Александра И. А его брат Иаков стал одним из первых краеведов на нашей земле. Однажды, когда удил в Муховце рыбу, вытащил из реки ... топор доисторического человека. Со следующего поколения наиболее интересной личностью являлся Константин Видацки - отчим Элизы Ожешко, о котором писательница позже вспоминала с тихой добротой: "Был это человек молодой и порядочный, сын состоятельного гражданина из далеких от Гродно южных краев Гродненской губернии ... разговорчивыми и веселым, в меня сложилось впечатление, что является очень образованным, что, как в будущем убедилась, было правдой ". А вот среди Видацких ХХ века наибольший след оставила наша героиня. Девичья ее фамилия была Свицич. Родилась вместе с новым веком - 31 марта 1901 года в Могилеве, умерла в 1972-м. Выяснилось, что на самом деле она носила имя Бальбина.

 

Судьба имела достойный романа. Осиротела очень рано, чрезвычайно талантливая, получила высшее художественное образование. Жила госпожа Видацкая в Кобрине, в имении Глинище у Рогозно на Жабинкавшчыне. Работала достаточно плодотворно. На Пинский ярмарка, имевший место в августе 1936-го, выставила около 20 скульптур, среди них выделялись изображения епископа Букраба и писательницы Марии Радевич. А за работу "полешучка с ребенком" Бальбина Видацкая получила золотую медаль. Позже свою "полешучка" скульптаркай презентовала маршалу Юзефу Пилсудскому. Но самый счастливый и необычной судьбе ждал ее "Костюшко".

 

Создан в 1932 году, бюст занял место в помещении, где проводились кобринские уездные сеймики, и оттуда случайно перебрался на чужой пьедестал. О дальнейших его приключения мы уже знаем. В этой истории неоднократно звучало слово "случайность".

 

Зато существует одна - главная закономерность: память о Костюшко понемногу возвращается на землю, которой он "служил при различных обстоятельствах".

 

Главная ->  Экология